сотрудник
Омск, Омская область, Россия
Целью статьи является выявления когнитивных оснований для исследования дискурсивной личности ветеринара. Работа выполнена на материале русской поэзии и прозы XVIII-XXI веков. Контексты для анализа были выделены при помощи Национального корпуса русского языка и ресурса Kartaslov.ru. В ходе исследования описаны когнитивные признаки, характеризующие зафиксированный в художественной литературе типаж человека, лечащего животных. Делаются выводы о противоречивости этого типажа, о преобладании оценочных компонентов с негативной окраской при его характеристике, о слиянии понятий «коновал» и «ветеринар» в русской художественной литературе.
дискурс, дискурсивная личность, ветеринар, когнитивное исследование
Введение
Представление о дискурсе как о форме и способе накопления, хранения, передачи знаний является отправной точкой для научного осмысления разнообразных культурных феноменов и отражает актуальный в лингвистике антропный принцип [12]. Когнитивное направление в изучении дискурса, заложенное в работах М. Фуко [16], Т. Ван Дейка и У. Кинча, [18; 19], дало исследователям возможность «перешагнуть через “данные в ощущении” всегда конечные формы вербальной деятельности - будь то устный разговор, текст, произведение одного или многих авторов, относящиеся к тому же к разным историческим эпохам,<> представить их вместе и посмотреть на те общности, которые в этом динамическом, постоянно изменяющемся пространстве реально выделяются» [12, с. 66]. В рамках дискурсивного подхода реализуется «понимание текста не как изолированной единицы, но как составной части метатекстового единства» [17, с. 22-23], что открывает «новые возможности для конструктивного наполнения понятия языковой личности»[13, с.42-43], для анализа «когнитивно-дискурсивной деятельности базовых субъектов дискурсов институционального типа» [9, с.140]. Дискурсивная личность, представляющая собой «конструкт, постоянно трансформируемый в ходе социального взаимодействия» [13, c. 44], имеет тесную связь с лингвокультурными типажами - узнаваемыми образами «представителей определенной культуры, совокупность которых и составляет культуру того или иного общества» [5, c. 8]: «Изучение лингвокультурных типажей как функционально обусловленных типов языковой личности способствует выработке категориального аппарата, необходимого для описания дискурсивной личности» [13, с.43].
Активное развитие ветеринарного дискурса приводит к появлению разнообразных представлений об основном субъекте этой коммуникативной сферы, часть из которых теряет актуальность с течением времени, однако сохраняется в культурной памяти – в том числе с помощью художественной литературы. По сути, единственной русскоязычной научной работой, посвященной художественному образу ветеринара, является статья О.Н. Новиковой, выполненная на материале русских и зарубежных произведений: 1) воспоминаний ветеринаров (Дж. Хэрриота, Дж. Мак Кормака и др.), 2) текстов, в которых представители этой профессии упоминаются, 3) произведений, главным действующим лицом в которых является ветеринар. В статье сделаны интересные выводы о том, что в произведениях первой группы характеризуется общественная ситуация, поднимаются экологические и этические проблемы; в текстах второй группы ветеринар «предстает перед читателем как носитель жестокости, грубости, алкоголизма, зачастую и профессиональной некомпетентности»; однако в отдельных произведениях образ наделен позитивными чертами и качествами, внушающими уважение: тяжелая повседневная работа, «непомерная ответственность за волшебный мир, которому угрожает катастрофа», ветеринарный врач становится «частью торжествующего мира, любви, жизни» [10, с. 97-98]. Третья группа рассматриваемых в статье произведений объединена двумя образами: Дулиттл Х. Лофтинга и Айболит К. Чуковского. В работе объединены тексты русской и зарубежной литературы, что позволяет исследователю создать представление об обобщенном образе ветеринарного врача. Наша статья, в которой, безусловно, учитываются выводы О.Н. Новиковой, представляет собой один из возможных этапов описания дискурсивной личности ветеринарного врача: цель работы заключается в выявлении когнитивных признаков и их языковых реализаций при рассмотрении лингвокультурного типажа человека данного рода занятий в произведениях русской художественной литературы.
Материалы и методы
Материалом исследования послужили поэтические и прозаические тексты русскоязычных авторов XVIII-XXI веков, причем из исследования были исключены произведения детской литературы, так как, на наш взгляд, типаж ветеринарного врача, воссоздаваемый детскими писателями и поэтами, специфичен и требуют отдельного рассмотрения. Стихотворные тексты отобраны в результате поиска в поэтическом подкорпусе Национального корпуса русского языка (далее НКРЯ) [8], прозаические – при помощи раздела «Поиск по произведениям русской классики» сайта Kartaslov.ru [6]. Обращение к данным ресурсам связано с тем, что произведения, зафиксированные в них, соотносятся с понятием русской литературной традиции. Так, эти тексты входят в академические собрания и антологии, кроме того, критерием попадания стихотворения в поэтический подкорпус становится «наличие исследовательской литературы, а для поэтов последних пятидесяти лет — литературы критической» [7, с. 116]. Поисковыми запросами стали слова ветеринар, ветеринарный врач, коновал, образующие синонимический ряд [1;15]. В конце статьи приведен полный список анализируемых художественных текстов («Список анализируемых произведений»).
В методологическом плане статья выполнена с опорой на когнитивно-дискурсивный подход.
Результаты исследования и дискуссия
Согласно данным словарей, ветеринар: от латинского прилагательного veterinarius (предназначенный для скота), восходящего к слову veterina (рабочий скот) – это «специалист по ветеринарии» [2; 11; 14]; «изучающий ветеринарию» (разг.) [14, c.170]. Ветеринария, в свою очередь, определяется как «наука, изучающая болезни домашнего скота и способы их лечения; практика лечения домашнего скота, профессия ветеринара» [14, c.170]; «наука о болезнях животных, их лечении и предупреждении, а также о методах защиты людей от инфекционных болезней животных»[11, с.77]; «Лечение и предупреждение болезней животных» [2, с. 122]. Коновал же – «1. Знахарь, лечащий лошадей (обл.). 2. О плохом, невежественном враче (разг.пренебр.)» [14, с. 758]. В словаре В. Даля значения слов коновал и ветеринар различаются по признаку «профессионализм, ученость»: ветеринария определяется как «скотоврачебная наука, зверелечебное знание, животоврачебное искусство» [4, с.188]. Ветеринар – «лекарь для скота; скотоврач; неученый: коновал, рудомет» [4, с.188]. В публикациях исторического характера отмечается, что коновалами называли ветеринаров-ремесленников, как правило, малограмотных и передававших знания по наследству [3]. Таким образом, в значении слова ветеринар объективно выделяются такие элементы, как «специалист»; «владеющий методами защиты людей от инфекционных заболеваний»; «занимающийся наукой и практикой лечения и предупреждения болезней домашнего скота и животных вообще». Коновал же представлен как «лекарь», «знахарь», «ремесленник», «малограмотный», «лечащий лошадей», а также «плохой, невежественный врач».
Анализ текстов русской художественной литературы позволил выделить следующие когнитивные признаки, характеризующие ветеринара и/или коновала.
Равнодушный. Ветеринар предстает в таких ролях, как ученый, бесстрастный экспериментатор: «так примерно глядящий, как ветеринар на микроба» (Чухонцев); «под стон подопытных коров в ветеринарном грязном храме» (Евтушенко 1); чиновник, регистратор: «и ветеринар с ежедневным журналом (вечные эти контроли!)», «ветеринарный чиновник» (Кривулин). Равнодушный врач, осматривающий или лечащий людей, также сравнивается с ветеринаром: «И производил он свои манипуляции с таким же спокойствием, с каким гуртовщик или ветеринар осматривают в день несколько сотен голов скота, с тем хладнокровием, какое не изменило ему дважды во время обязательного присутствия при смертной казни»(Куприн 1). Вместе с тем коновал описывается как человек, близкий к природе, понимающий лошадей: «Зиму и лето спал он в конюшне, в порожнем станке; никто лучше его не умел обращаться с лошадьми, был он и конюх и коновал: вёснами в майском цветении рвал травы, выкапывал в степи, в суходолах и мокрых балках целебные корни» (Шолохов).
Убивающий или являющийся свидетелем смерти животного. С одной стороны, ветеринар изображается как исполнитель действий, приводящих к смерти: «Пустившиеся на поиски поселяне вскоре вернулись и привезли штабс-капитана Савурского, пойманного в 3-й роте майора Султанова и ветеринара, на которого они имели подозрение, будто он морит скот» (Гейнце). Ветеринар получает такие определения, как безумный, вампир: «И током бьёт ветеринар-вампир» (Охапкин); «и съест меня безумный коновал/ и две его смешливые подруги» (Миронов). С другой стороны, ветеринар выступает как избавитель от страданий, спасающий животных от мучений: «Во фразах не витиеват, /сосредоточенно рассеян, / наполнил шприц ветеринар / его убийственным спасеньем» (Евтушенко 1). Ветеринар как субъект, несущий смерть, наделяется в русской литературе также чертами мудреца-ведуна, познавшего истину, проводника между миром живых и мертвых: «О чем же ты думаешь, ветеринар?/ На этих животных должно тебе / Теперь возложить ладони свои / Благословляя покой, и бег,/ И смерть, и мучительный вой любви» (Багрицкий). В стихотворении Н. Клюева «ведун-коновал» становится своеобразным образом смерти, возникающим, по представлению лирического героя, у животных: «Плачется кот и понура корова, / Смерть постигая звериным умом: / Кто она? Колокол в сумерках пегих, / Дух живодерни, ведун-коновал»(Клюев). В тексте В. Кривулина ветеринар сопровождает конвейерную процедуру убоя скота и вспоминает о критской тавромахии, при этом в значении слове «бойня» актуализируются семантические компоненты борьба с быком, культ, античность: «вслед за быком крутолобым / с отметиной между рогами/ поставленные вертикально/ очертания Крита<…> да и сам писал он [ветеринар]/ о тавромахии что-то/ из античного быта» (Кривулин).
В ряде произведений ветеринар / коновал предстает как мучитель, причиняющий боль и продлевающий страдания. Атрибутами такого персонажа становятся различные орудия пыток (кнут, прут, плети, каленое железо): «Когда у них уже нет сил, ветеринары/ Дают им снадобья, железом жгут каленым». (Лившиц), «Так было, а среди ветеринаров будет: / вам конфеты, собачекам―плети» (Бахтерев); «Да на ум меня наставил / Коновал один любезный: / Прямо к спинушке приставил / Раскаленный прут железный…» (Трефолев). В нескольких произведениях основным действием ветеринара и коновала становится кастрация животного, являющаяся символом отъема у здорового молодого животного жизненных сил, радости: «Тут попал он, весь пылая и дрожа,/ Под огонь ветеринарного ножа, / И поднялся он, тяжел и невесом…/ Покатилось / колесо/ за колесом./ Долго плелся он с понурой головой» (Рубцов). В эпиграммах Пушкина и Вяземского потенциальным или реальным пациентом коновала – бездарного поэта или цензора - изображен Пегас - традиционный символ поэтического и вдохновения: «И право никогда искусный коновал / Излишней пылкости Пегаса не лишал» (Пушкин); «Беседы сын отважный,/ Пегаса коновал, / Еров злодей присяжный,/ Языков тут сказал» (Вяземский).
Человек, лечащий животных, часто изображается как неграмотный, недоученный (в таких контекстах актуализируется значение коновал – плохой врач): «Приводили местного/известного / Доктора прелестного/ Нас лечить-сучить/ Ой голова-голова / Ой ты врач-ветеран―Коновал-лепила/―Лекарь недоделанный» (Хвостенко); «Невежда, говорящий кругло-кругло, /какое бы он кресло ни урвал,/ опасен, будто в должности хирурга / дорвавшийся до власти коновал» (Евтушенко2);«И телячий прозектор, прикармливающий зверье,/ средь мирских захребетников, списанных без аттестата» (Чухонцев). С другой стороны, в ряде произведений ветеринар предстает как человек ученый («Я пошел по ученой части, стал ветеринаром» (Чехов): ветеринария противопоставляется знахарству, вере в божью помощь:«Крестьяне, поймите мой стих простенький да от него к сердцу проведите мостики. Поймите! — во всякой болезни доктора / любого Егория полезней. / Болезням коровьим — не помощь бог. / Лучше в зубы возьми ног пару да бросайся со всех ног — к ветеринару» (Маяковский 1); «Погибает скот по нашей вине,/ мор /считают/ божьей карой. / Сто кило/ на каждой свинье/ наращивайте,/ветеринары» (Маяковский 2); «Только я, знаете, сначала тоже мудровал: и ветеринаров приглашал, и знахарям чертову пропасть денег просадил…» (Салтыков-Щедрин).
Ветеринар и коновал в русской литературе часто отождествляются с животными. Так, распространен каламбур, основанный на столкновении прямого и переносного значений слова «скот»: «— Скотов лечил — скотом и подох! — проводил труп ветеринара его квартирохозяин, портной Медников» (Горький 1); «…человек он честолюбивый и глубокомысленный. Он меня, того-этого, потому и в ветеринары отдал, что скота всегда лучше чувствовал, нежели человека. Ну, и братья у меня — тоже, того-этого, сволочь удивительная!» (Андреев). Ветеринар даже физическими характеристиками может походить на животное: «И, когда против народников еретически возражал ветеринар Лавров — обладатель странного голоса, подобного гоготу гуся, — Деренков, испуганно закрывая глаза, шептал...» (Горький 1).
В некоторых контекстах подчеркивается, что именно коновал/ветеринар, а не врач, должен лечить некоторых людей: «Клит, сделавшись больным, за лекарем послал;/ Тот с сердцем отвечал: «Ведь я не коновал!» (Сумароков). В стихотворении В. Сосноры ветеринар лечит человека, обладающего внешними чертами животного: «И Куликов - император с алым лицом индюка <>Он возвратился из концлагерей. / Весил он 47 килограммов./ Был он встречен:/ женой,/ мужем жены – ветеринаром<>Он был вылечен ветеринаром» (Соснора). В. Хлебников создает образ смиренного человеческого стада, которое осматривает ветеринар перед отправкой на войну:«Врачебный осмотр. / Хлопают по плечу: / «Хороший, добрый скот!»/ Бодро пойдет на уру/Стадом волов,/Пойдет напролом,/ Множеством пьяных голов…» (Хлебников). Во многих произведениях наименования ветеринар, ветеринарный врач, коновал употребляются в перечислительном ряду среди названий других родов занятий: таким способом часто создается образ шарлатана, универсального работника, готового играть нужную в данный момент роль: «..был даже один шорник, он же считался ветеринарным врачом и лекарем для людей..» (Тургенев); «Платоник, коновал, маляр,/ Статистик, журналист, бочар,/ Хирургус, проповедник, физик, / Поэт, каретник, то и то,/ Клим, словом, все!/ И Клим―ничто!» (Жуковский). В ряде произведений существительное коновал становится контекстным синонимом отрицательно окрашенных слов:«Каким, например, путем вырабатывает жизнь тюремщиков, акробатов, мозольных операторов, палачей, золотарей, собачьих цирюльников, жандармов, фокусников, проституток, банщиков, коновалов, могильщиков, педелей?» (Куприн 2); «что Антон-лекарь жидок, коновал и бог знает какой недобрый человек» (Лажечников 1).
Ветеринар обычно является фигурой провинциальной жизни и изображается в сопровождении других сельских жителей и в окружении сельскохозяйственных животных: «Он идет, шутя беспечно. / Встретится ветеринар. /Для колхозника сердечно раскрывает портсигар» (Смеляков); «Пристав с шашкою под мышкою, / Две свиньи, ветеринар» (Черный). Как и представители других сельских профессий, ветеринары и коновалы часто изображаются как пьющие, азартные люди, любящие подраться:«В буфете упиваются кавказским коньяком два акцизных надзирателя, ветеринар, помощник пристава и агроном, пьют на «ты», обнимаются, целуются мокрыми мохнатыми ртами, поливая друг другу шеи и сюртуки вином, поют вразброд “Не осенний мелкий дождичек” и при этом каждый дирижирует, а к одиннадцати часам двое из них непременно подерутся и натаскают друг у друга из головы кучу волос» (Куприн 3);«. — Намеднись с ветеринаром за картами подрались» (Достоевский).
Ветеринары и коновалы традиционно изображаются как бродяги, странники: «Что ни на есть отчаянный / Был Клим мужик: и пьяница, / И на руку нечист./ Работать не работает,/ С цыганами возжается, / Бродяга, коновал!»(Некрасов); «Купцом, ветеринаром и аббатом / Я странствовал…» (Рождественский). Часто ветеринары и коновалы сопровождают цыган или сами являются представителями этого народа: «Он отчасти цыган, ветеринар, добывает по городу деньги за лечение лошадей» (Достоевский); «— Нет, языку этому меня цыган научил, коновал» (Горький 2). Кроме того, коновал как знахарь, ведун может быть связан с потусторонними силами: «Давно известно, что мельник и коновал ученики нечистого. Вот, например, с позволения вашего молвить, господин оберст-вахтмейстер, я знаю, зачем вы идете по этой дороге со мною» (Лажечников 2).
Выделенные когнитивные признаки относятся в большей части к отрицательным характеристикам типажа ветеринарного врача и коновала и частично соотносятся с такими характеристиками образа ветеринара, обозначенными в статье О.Н. Новиковой, как жестокость, грубость, алкоголизм, профессиональная некомпетентность [10, с. 97]. Позитивные черты, характеризующие личность ветеринара, по-видимому, могли быть обнаружены в мемуарах ветеринарных врачей, а также произведениях детской литературы: на наш взгляд, и первые, и вторые должны стать объектыми отдельных исследований. Так, в мемуарах повествователь и действующее лицо часто сливаются в одно целое: и поведение действующего субъекта – ветеринара – рассмотрено «изнутри». В детской же литературе ветеринар обычно описывается с точки зрения его клиента, владельца животного (часто ребенка или его родителей) и, соответственно, типаж становится близок к некому эталону ветеринарного врача. Кроме того, различие признаков, выделенных в нашей работе и исследовании О.Н. Новиковой, связано с тем, что мы использовали в качестве материала только русские произведения, тогда как в зарубежной литературе могут формироваться иные характеристики человека, лечащего животных. Безусловно, специфика рассматриваемого типажа связана не только с той или иной языковой культурой, но и с эпохой, идеологией, жанровыми особенностями произведений, самим статусом ветеринарной медицины в тот или иной временной промежуток, с индивидуально-авторскими чертами стиля, что также требует отдельного рассмотрения.
Выводы
Таким образом, можно говорить о многосторонности и даже противоречивости типажа ветеринара/коновала в русской художественной литературе, в котором соединены хладнокровный экспериментатор, равнодушный чиновник, мучитель, убийца, проводник между миром живых и мертвых, философ, знахарь, бродяга, шарлатан, сельский житель, пьяница, а также специалист, действующий по науке. Данные характеристики по большей части традиционно принадлежат мужчинам, и типаж ветеринара и коновала представлен в русской литературе именно лицами мужского пола. Несмотря на то что словарное значение слова ветеринар не содержит эксплицитных оценочных компонентов, в произведениях актуализируются такие смыслы, как несущий смерть, бездушный, мучитель. Во многих контекстах зафиксированная в словарях разница в значении слов коновал и ветеринар нивелируется, при этом типаж ветеринара включает в себя характеристики коновала. Так, и коновал, и ветеринар связаны со смертью, странствиями, бывают самоучками, имеют черты животных, пристрастны к алкоголю, их пациентами бывают люди (этом случае актуализируется значение «плохой врач», а также «пациент – плохой человек»). С другой стороны, как лицо, обладающее ученостью, выступает именно ветеринар, а коновал чаще изображается как обманщик, шарлатан, а также как человек, близкий к природе. Кроме того, обозначение «коновал» во многих контекстах становится своеобразным штампом, стандартной отрицательной характеристикой, тогда как образ ветеринара гораздо более индивидуализирован.
1. Ревзина О.Г. Дискурс и дискурсивные формации // Критика и семиотика. Вып. 8. Новосибирск, 2005. С. 66-78.
2. Фуко М. Археология знания / Пер. с фр. М.Б. Раковой, А.Ю. Серебрянниковой. СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия»; Университетская книга, 2004. 416 с.
3. Kintsch W. The Representation of Meaning in Memory / The experimental psychology series. Hillsdale, N.Y.: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers, 1974. 279 p.
4. Dijk Van T.A., Kintsch W Strategies of Discourse Comprehension New York: Academic Press. 1983. 423 p.
5. Чернявская В.Е. Открытый текст и открытый дискурс: интертекстуальность - дискурсивность - интердискурсивность // Лингвистика текста и дискурсивный анализ: традиции и перспективы: сборник научных статей. СпБ, 2007. С. 22-23.
6. Синельникова Л.Н. Концепт «дискурсивная личность»: междисциплинарная параметризация // Электронный научно-образовательный журнал ВГСПУ «Грани познания», 2013. №1(21). С. 42-44. Электронный ресурс. Режим доступа: www.grani.vspu.ru (дата обращения 18.03.2022).
7. Малышева Е.Г. Методология лингвокогнитивного исследования дискурса // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики, 2013. № 15. С. 139-143.
8. Карасик В.И., Дмитриева О.А. Лингвокультурный типаж: к определению понятия // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи: Сб. науч. тр. / Под ред. В.И. Карасика. Волгоград: Парадигма, 2005. С.5-25.
9. Новикова О.Н. Образ ветеринара в художественной литературе // Российский электронный научный журнал, 2014. № 1 (7). С.97-102.
10. Национальный корпус русского языка. Электронный ресурс. Режим доступа: ruscorpora.ru (дата обращения 18.03.2022).
11. Картаслов.ру. Электронный ресурс. Режим доступа: https://kartaslov.ru/(дата обращения 18.03.2022).
12. Корчагин К.М. Зачем нужен поэтический корпус и как его использовать // Русская речь, 2019. № 6. С. 113-127.
13. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: практический справочник: около 11 000 синонимических рядов. 17-е изд., стер. М.: Дрофа: Рус. яз. - Медиа, 2010. 564 с.
14. Тришин В.Н. Электронный словарь-справочник синонимов русского языка системы ASIS, версия 8.2, 2012 (свод общеупотребительной, специальной и заимствованной лексики с синонимическими рядами). Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.trishin.ru/left/dictionary/(дата обращения 18.03.2022).
15. Большой толковый словарь русского языка. / Под ред. С.А. Кузнецова. СПб.: Норинт, 2000. 1536 с.
16. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. М.: ООО А ТЕМП, 2006. 944 с.
17. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. М.: ОГИЗ, 1935. Т.1. 1567 с.
18. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1. М.: Русский язык,1978. 699 с.
19. Ганулич А. Кто такие коновалы? // Конный мир, 2003. № 3. Электронный ресурс. Режим доступа: https://horseworld.ru/modules/AMS/article.php?storyid=80 (дата обращения18.03.2022).
